Парижские тайны: о фильме "Видок: Император Парижа"

По мотивам реальности

Фильм "Видок: Император Парижа" у режиссера и соавтора сценария Жана-Франсуа Рише получился в равной мере исторический и костюмированный.

Исторический, потому что в центр картины помещен реальный персонаж — Эжен-Франсуа Видок, прошедший головокружительный путь от беглого каторжника до начальника Парижской тайной полиции, а потом мудро капитализировавший свой богатый жизненный опыт в мемуарах, упрочивших его славу.

Костюмированный, потому что биографию героя, вписанную в быт начала ХІХ века (когда эксцессы Французской революции сменил относительный покой "республиканской" Империи), авторы пропустили сквозь основательный фильтр художественного вымысла, наполнившего события должной связностью и жанровой остротой.

call to action

Традиция и сдержанная новация

Фильм неспешно, основательно и очень по-французски рассказывает историю превращения уникального героя из преследуемого беглеца в легенду сыска, отдавая должное богатой французской традиции костюмированного приключенческого кино, сдобренного романтическим мелодраматизмом.

И, в то же время, делает это, используя современные изобразительные и повествовательные приемы, которые дополняют узнаваемое ретро криминальных парижских тайн динамичным действием, схваченным в неожиданных ракурсах и с большим вниманием к его хореографическим деталям.

В "Видоке" находится место и фехтованию, и перестрелкам, и рукопашным. Временами они, пожалуй, выглядят анахронично, будто накачанными стероидами современных гангстерских фильмов, но все-таки никогда не переходят черту хорошего вкуса, за которой исторический колорит оказывается всего лишь фоном.

Осязаемая материя истории

Тут он является не просто живописной декорацией (хотя и эту свою функциональную роль — образами кабака, постоялого двора, катакомб, аристократических отелей и т. п. — выполняет споро), но полноценной частью действия. Не даром работу художника-постановщика и художника по костюмам номинировали на кинопремию "Сезар" (и это были единственные номинации картины).

Материальные меты истории равномерно размещены в пространстве двухчасовой ленты, особенно громко акцентируя на себе внимание в дебютной и финальной сценах, следуя рекомендациям ораторского искусства, которые гласят, что в выступлении запоминаются в первую очередь вступление и выводы.

В начале фильма представлена морская сцена побега Видока с корабля, который перевозит каторжников. В конце — размеренное дефиле героя одновременно на фоне Парижа и марширующих полков Наполеона. За этот сложный кадр режиссер в титрах особо благодарит киностудию Gaumont (как и продюсеров, позволивших несколько преступить экономические ограничения при создании картины).

Нация, народ, толпа

Финальная сцена является важной не только потому, что наполняет ленту живописным воздухом истории, окончательно выводя ее за пределы замкнутых помещений, в которых она нередко (и сюжетно оправдано) пребывает, но также и благодаря итоговой трансляции того политического послания, которое вкладывает министр полиции Жозеф Фуше (Фабрис Лукини) в деятельность Видока.

Чтобы избежать гильотины, герой обязуется искоренить организованную преступность в Париже. И собирает для этого пестрый коллектив, в состав которого входит республиканец, скорбящий по поводу затухшей революции, воинственный аристократ, мечтающий вернуть свое конфискованное имение, и юная парижская воровка, которая кроме преступности, ничего в своей жизни не видела.

Под руководством Видока они не без проблем (на место одного лидера криминального мира тут же приходит другой) и драматичных потерь справляются с поставленной задачей, повторяя на уровне Парижа то, что Наполеон делает на уровне Франции: находя силу в единстве противоположностей и формируя из жаждущей крови толпы народ и нацию.

Венсан Кассель и другие

Видока играет Венсан Кассель, которому Жан-Франсуа Рише любовно представляет регулярные возможности явить свой талант (как делал это и раньше в дилогии "Враг государства №1" и комедии "Этот неловкий момент").

Актер максимально сдержан, выражая чувства внимательным взглядом и плотно сомкнутым изгибом губ, чтобы потом шире раскрыть себя в страсти и скорби, мести и даже несколько показательном монологе, практически переходящем в крик.

Элемент "показательного" вообще характерен для фильма, столь плотно опирающегося на визуальную компоненту. Поэтому и сбалансированный актерский ансамбль предпочитает насыщенную исполнительскую палитру пастельным тонам, создавая колоритные (а в случае с французской украинкой Ольгой Куриленко — и вовсе броские) образы, исполненной тайн и приключений истории под стать.

Сергей Васильев для delo.ua

Источник